Анджело Бадаламенти написал музыку более чем к 70-ти фильмам и телесериалам и наиболее известен как автор музыки к большинству фильмов Дэвида Линча. Сотрудничество с Линчем началось с того, что Бадаламенти наняли в качестве учителя пения для Изабеллы Росселини на съёмках фильма "Синий бархат". Росселини должна была петь в этом фильме "Песнь Сирены" ("Song of the Siren"), но Линч не смог достать права на использование этой песни в фильме. Тогда Линч и Бадаламенти скооперировались, чтобы написать свою песню для фильма она получила название "Тайны любви" ("Mysteries of Love"). Бадаламенти написал музыку, а Линч стихи. В том же фильме, по просьбе Линча, Бадаламенти снялся в роли пианиста в клубе.

Когда в России показывали «Твин Пикс», улицы городов пустели, едва с экранов телевизоров доносились первые аккорды знаменитой музыки Анджело Бадаламенти. С той поры канула вечность, но старина Анджело так и остался для русских родным, «своим парнем». Не случайно годы спустя Фёдор Бондарчук предложил именитому композитору написать музыку к его военной драме «Сталинград». Когда Анджело давал интервью в поддержку картины, он признался, что за сорокалетнюю карьеру кинокомпозитора из-за финансовых ограничений ему выпадала возможность написать музыку для большого симфонического оркестра лишь пять или шесть раз, и поэтому очень рад работе над «Сталинградом», где у него не было никаких рамок и ограничений. Всё остальное время маэстро приходилось выкручиваться, работая с камерными ансамблями и небольшими джазовыми оркестрами, а также используя синтезаторы, сэмплеры и электроорганы. Судьба порой выкидывает и такие вещи. Бадаламенти специально никогда не избегал дорогих постановок, но заказы, как назло, приходили от чёртового артхауса.

Хорошо, если картина Бондарчука сыграет на руку композитору и даст толчок другим, не менее крупным проектам Бадаламенти. Вдвойне лучше, если их стилистика, по возможности, уйдёт от военной тематики. Хотя и с такой работой композитор справляется на ура, многие ждут от него если не того самого нуара и трагической красоты, то чего-то более непредсказуемого. А со слов Бадаламенти, он способен написать любую музыку, «хоть в арабском, хоть в турецком стиле». Возможно, что факт работы над какой-либо игрой как раз и мог бы привнести долю непредсказуемости или даже стать интригой, ведь фирменный дарк-джаз и тягучие оркестровки Бадаламенти одинаково хорошо сработали бы, как в мистическом сеттинге, так и, допустим, в ретро-игре про итало-американскую мафию. Да, Бадаламенти работал над Fahrenheit: Indigo Prophecy, но это было давно и вскользь. И странно, что кроме француза Дэвида Кейджа больше никто из создателей видеоигр не распознал в Бадаламенти «своего парня», притом, что значительный пласт видеоигровой культуры сформировался под сильным влиянием «Твин Пикса» и других шедевров Дэвида Линча.